[indent] Джек никогда не будет так (у)напиваться больше. Ни-ког-да. Сейчас он обещает себе это и себя же проклинает за болтливость. Чёртов Барбосса, чёртова команда, чёртов организм, неспособный переваривать столько рома за раз в необходимое состояние. Да, именно в этом себе Воробей и клянётся, попивая ром.
[indent] Взгляд уставлен на горизонт. Тишина, спокойствие, океан, пальмы. Одна пуля, Джек и ром. Самый первый порыв был — застрелиться, но, что очевидно, жизнь Воробей чертовски любил, чтобы долго находиться в отчаянии и самолично её у себя отнимать. И, наверное, поэтому он разбит если даже и полностью, то не летально.
[indent] Пират в один день потерял всё, кроме жизни. Всё, на что выменял свою жизнь у самого Дьявола. Всё, за что заплатил свободой, душой и прожитым (потраченным, хоть и не в пустую) временем.  Чёрную Жемчужину.
[indent] Приходилось лишь сидеть на горячем песке, пить ром, клясться-божиться ром не пить, в сотый раз сетовать на болтливость. И если вы думаете, что всё здесь происходящее ничему его не научит, то вы ошибаетесь: Джек в самом деле останется болтливым, но отныне болтливым без дела да с намёками, но чтобы душа и самоцель оставались нетронуты. Чтобы пить и не пить так, дабы больше никогда не проболтаться подобным Гектору о самом главном — ни-ког-да. Воробей вспоминает про этого чёртового пирата; про то, как принял его  команду, как на какую-то долю секунды поверил ему и в него. А потом оглядывается от каждой такой мысли по сторонам, убеждаясь, что-таки да, таки он в самом деле на необитаемом острове (спасибо не заботливому папаше за запасы по всему свету). Да, его выкинули за борт (изгнали) с его же Жемчужины. Да, подняли бунт, оставили одного и уплыли. По тому самому направлению, о котором не за один день узнал Воробей, даже обратившись к Тиа Дальме. Не Барбосса, не кто-то из тех  грязных предателей. А Джек, никто, кроме Джека. Как-то обидно, что ли, не находите?
[indent] Пока ещё юноша, но уже (бывший) (вечный) капитан пошевелил усами в презрении и неудовольствии. Ему мерзко, отвратительно. Больно. Плевать, честно говоря, на всё и всех: и на сокровища, и на команду, и на гнусное предательство. Но Жемчужина, вот за её обидно; в ней часть Джека, его души, его жизни и клятвы. История, которую не способен понять никто из тех, кто сейчас ходит по её борту.
[indent] Нет, настроение пирата определённо настолько гнусное, насколько только может быть в природе, и даже ром не слишком-то помогает делу. В тени под пальмой и в окружении тишины, океана да палящего солнца Джек разве что и надеется на то, что в скором времени уснёт. В поганом состоянии, с поломанной жизнью и истоптанными остатками морали или чего там ещё приписывают в целом неплохим людям. А затем, как проснётся дабы опохмелиться, станет новым человеком. Другим. И, конечно же, обязательно придумает хитрый способ, для начала, того, как покинуть остров. В конце-то концов, не без иронии отметит: спасибо, что не убили, а просто оставили умирать посреди океана. Прихлопу, вероятнее, по итогу повезло меньше.